Юрий Михайлов
В тайге погода аховая, Но ветер сник. Идет, ружьем помахивая, Седой лесник.
Капканы на тропе сними - Попался волк. Лесник уходит с песнями В далекий лог.
Мети, пурга неистовая, Набегом орд! Идет старик, посвистывая, По гребням гор.
Ведь всё проходит без возврата. К чему же сил ненужных трата, Когда всё ясно, как в пруду, Который вскоре я найду, Чтоб утопиться. Впрочем, сразу Сознаюсь я, что только фразу Произнесу, и никогда Не поглотит меня вода... Но если пруд зарос, то в нём искать ли отраженье? А впрочем это выраженье Я в детстве где-то прочитал. Я весь чужой. Мой капитал, Мой мозг — как банковский билет, Когда-то выпущенный где-то. Но можно жить и без билета.
Когда расцветут обещаний бутоны, В достатке довольства распустятся розы, Когда перестанут бубнить монотонно И в явь превратят многолетние грёзы, Тогда я, наверно, включусь в созиданье И въеду жильцом в ваше новое зданье. Пока же трудитесь, как можете, сами...
О зачем, зачем, о боги, Буги-вуги губят ноги? То сгибают их в дугу, То подкосят на бегу. Нужно их убить запретом. Лучше их убить декретом И издать его при этом С исключительным секретом. А журналам и газетам Осенью, зимой и летом Выступить с таким советом: В танце этом есть разврат. Пляшут, слушают его ли, Далеко от райских врат Ты уходишь поневоле.
Замолкли гармони зовущие звуки. О, эхо лесное, где ты? Отзовись... В едином порыве сплелись наши руки, Лазурных небес опрокинулась высь...
Янычары под анчаром, пьяно чарами бренча, ром черпают, и чар поют обручи червонные. Очарован звоном их вечер приурочил этот час встрече.
У лезгина, чеченца, черкеса, лаза брызги пенятся в росчерке глаза. Женщин восточных черешни — очи, дымчаты точно свеченье ночи, когда очень хочется лечь на путь бесконечный Млечный. Чаанэ — застенчива, Чаанэ — отчаянна, Чаанэ — изменчива и необычайна. Зубы, как жемчужины, брови — дуги сужены, чересчур черна. Днём она лучу женой. Вечером не хуже, но вы- чур- на! Над водою ключевой у ручья в чадре скучает. Ждёт в молчаньи клич его. Ничего не замечает. Отчего печаль девичья? Чаанэ, зачем скучаешь? Янычара позови, чья красота тоски причина, в ком сейчас души не чаешь!
Из кручи высечен, могуч. в кольчуге. Один из тысячи — Чармен на юге. Чалма Чармена не короче. а ярче и богаче прочих. Вода ручья прозрачна и чиста — умылся он и лучшим из тысячи стал. Не спрячешь дочь во тьме чинар. Тем, кто горяч, отмечена. Отточит острый меч она, червонцами расцвечена. Дни влачить в чадре наскучило. Облегчи бодрей тоску чела! Нет на свете ничего лучше скачки, в поле чистом сечи, жизни кочевой! С янычаром вдаль умчись ты! Ширь степей узка чем? Сядем и ускачем! — Хочешь ты увлечь на юг в скачку бесконечную? Сгоряча беспечна я. Жизнь течёт — не вечная! — Верен я обычаю — быть тебе добычею!
— Умчи в Урумчи! Доскачи до Маныча! Бичи поручи, я хочу сама начать! Чтобы мчать и встречать чёрные тучи! Различать из-за плеча горные кручи! Чтоб от печали не зачах пучок лучей в ночах очей, я излечу чутьём врача и приручу ручьём речей. Пускай встречаются в очах и тень чадры и блеск мечей! Меч то- чу до чер- но- ты! Сталь ме- ча чи- ста ли? Меч то- чу до чар, но ты яр- че, звон- че ста- ли!
Чем закончит вечер та, Что ушла из дома отчего? Увлеченью где черта, Чаанэ, горячий рот чего? — Рот горяч при встрече рта счастья девичьего зодчего. Он — без счёта — (на черта!) поцелуем жгучим потчевал. Прочно увлечение — прочь ограничения! Ярче Впечатления! Встре- ча губ — жар печей — не тление! Очагу б! Чуток вечер, но не вечен. Час подчас минутой мчится. Что короче часа встречи, если надо разлучиться? Алыча качнулась от чужих речей зла. Чаанэ очнулась, тотчас же исчезла. Мрачен янычар. Епанча с плеча — парча, шёлк — к чёрту, прочь! Ворча ушёл, прокричав в ночь......
Блестят седины старика. Но всё тверда его рука И сердце деда молодо, Как серп на фоне молота.